- Это, Джон, всего лишь сублимация, - ответил Шерлок, прострелив в стене еще одну дырку
Ну а Ксенакс предсказуемо назвала Хироске
Это, Джон, всего лишь сублимация, - ответил Шерлок, прострелив в стене еще одну дырку
Ну а Ксенакс предсказуемо назвала Хироске
Китаяма откинулся на спинку дивана. Опять концепция три на четыре? Раздражало не только ребят, но и фанаток, а последние должны быть довольны. Странно, что руководство все еще отказывалось это принимать. Но если их мнения спросили – значит, оно наконец-то стало важно. Вздох над ухом чуть более резкий. Фуджигая тоже против: стоял у него за спиной, положив локти на спинку дивана, и теребил подвеску на тонком серебристом браслете.
- Нет, давайте уже все вместе. Мы группа.
Легкое касание пряди волос по щеке - Тайске кивнул, подтверждая его слова. Они слишком хорошо друг друга понимали, и в тишине кабинета с зеленой пальмой в углу и всегда закрытыми жалюзи не было нужды изображать оживленный спор и доказывать собственное мнение. Китаяма озвучивал решение менеджеру, а Фуджигая молча соглашался.
Сложно было представить, что такой шумный человек может быть очень тихим с кем-то наедине. Словно растворяться в окружении и том, кто рядом.
Тайске, с которым удобно даже молчать. Не просто удобно, а – правильно. Такое странное определение не менее странных отношений. Все, что видели окружающие – полное взаимопонимание двух фронтменов популярной группы. Все, что видел Китаяма – это самое «все».
О, люди могут очень сильно отличаться от привычного всем образа, когда чувствуют себя в полной безопасности и полностью безнаказанными.
Китаяма не понимал, как Фуджигая его вообще терпит, ведь он мог грубить ему, орать, если никто не слышит, если надо сорваться на ком-то, чтобы не сорваться на публике. Удобно. Чертовски удобно. Тайске просто смотрел в сторону, опустив голову, немного хмурился, а потом уходил курить на лестницу. Останавливал жестом, когда Мицу порывался следом, чтобы извиниться, и уходил один. И Китаяма каждый раз убеждал себя, что дрожавшие руки ему почудились.
А потом он возвращался с кем-то из группы, весело смеясь, будто ничего не происходило. Становился привычным всем «собой».
Поэтому Мицу эгоистично «не замечал», что Фуджигая гасил большую часть конфликтов в группе, что, по идее, было задачей лидера. Мать Тереза.
Китаяма не понимал, почему Фуджигая не устроил скандал, не попытался ударить или вывернуться, когда он, злой после неудачного падения, прижал Тайске к шкафу в раздевалке и грубо поцеловал. Впервые.
Не понимал, зачем его провоцировали, оставаясь на ночь и стягивая одеяло. Хотя, нет, в тот раз он прекрасно все понял, уже целуя впадинку над ключицей настолько нежно, насколько мог, и остановившись на несколько секунд, чтобы глубже вдохнуть горьковатый аромат кожи и чуть сладкий – волос.
Мицу даже напивался пару раз и творил потом такое, о чем на утро было стыдно вспоминать, а уж тем более смотреть Фуджигае в глаза. Почему-то тот всегда оказывался рядом, а ссора начиналась из-за разбитого стакана или чашки.
Но из них двоих именно Китаяма, похоже, был мазохистом, который терзается постоянными вопросами, почему-то не рискуя спросить напрямую. И правда, почему?